РАССКАЗ БЫВШЕГО АСТРОЛОГА
«Меньше всего мне бы хотелось, чтобы моя история была похожа на святочный рассказ, поэтому оговорюсь сразу – поворота сюжета «и стало мне счастье» не будет. Это не публичная исповедь и не проповедь. Я просто попытаюсь максимально честно рассказать о своей жизни, об обращении к православию, и, возможно, кому-нибудь мой рассказ поможет разобраться в собственных ситуациях и проблемах».
Я принадлежу к поколению «детей застоя», родилась в 1969 году в Ленинграде в семье почти атеистической. Родители придерживались очень распространенных взглядов: «что-то там есть, но никто не знает точно», поэтому откровенно не богохульствовали, на Пасху красили яйца и философским проблемам предпочитали проблемы практические.
Я с детства очень много читала, но в эти годы у меня был настоящий литературный потоп, я читала все, что могла достать по темам, связаным со сверхъестественным. От Л. Н. Толстого до самиздатовских копирок об НЛО, от букинистических книжек о гаданиях на картах и хиромантии до вузовских учебников по философии, и журнала «Атеист» (там можно было найти библейские отрывки).
В 1986 г. я с медалью окончила школу, очень легко поступила в популярный вуз, но ни новая среда, ни учеба не занимали меня так, как чтение лавиной обрушившихся на книжный рынок изданий по оккультизму, йоге, буддизму, астрологии.
И вот гуляя как-то с подружкой по центру города, я наткнулась на объявление – «Проводится набор в школу астрологии». Даже тени сомнения не возникло, я переступила через порог. Это была авестийская школа астрологии Павла Глоба.
В детстве я очень часто испытывала странное чувство – поднимала глаза к ночному звездному небу и просто физически ощущала, что оно на меня смотрит, причем смотрит с такой любовью, печалью и теплом, что мне хотелось в нем раствориться, мне хотелось туда ДОМОЙ. Наверное, поэтому астрология всегда меня привлекала больше, чем все другие оккультные "науки".
Мы занимались по вечерам по 4-6 академических часов 3-4 раза в неделю три года, затем в виде отдельных курсов – еще 5 лет, и тот объем информации, который выдавался, был огромным: характеристика планет, планеты в знаках, планеты в домах, взаимосвязи между планетами, ключевые точки гороскопа, характеристики градусов, звезды, транзиты, прогрессии, соляры, лунары, отпечатки на теле человека и т.д.
После каждого курса сдавали экзамены. Отношение к другим религиям было очень терпимое, и я даже приняла крещение, продолжая учиться там. До сих пор не могу точно вспомнить и понять, как меня пропустил священник. То ли не спрашивал, то ли как-то я об этом не говорила, то ли было очень много народу, и поэтому нас особо не пытали, а просто всей толпой повели креститься. Никаких особых состояний после таинства не было, скорее ощущение выполненного долга. Атеисткой я никогда не была, выбрала православие как религию предков.
После окончания светского вуза, я начала работать по специальности, параллельно начала понемногу заниматься частной практикой в сфере астрологии. Жизнь складывалась очень благополучно: я вышла замуж, в стране отменили трехлетние «отработки», и я смогла оставить работу, которая меня больше не интересовала. Через два года родила сына. Помимо работы с клиентами, я начала преподавать основы астрологии для начинающих.
Можно работать над гороскопом двумя методами.
Первый метод состоит в том, чтобы произвести вычисления, а затем последовательно рассматривать каждую планету, ее взаимосвязи, положение в знаке, в доме и градусе; ключевые точки, звезды, транзиты и еще ряд факторов.
Второй метод (скажем так, «для продвинутых пользователей») заключается в моментальном получении всего объема информации посредством своего рода медитации. Психологическая нагрузка при этом огромна, ощущаешь себя каким-то суперкомпьютером, который работает на предельной мощности.
С каждым разом все тяжелее «сброситься», накапливается очень неприятная усталость, ощущаешь себя абсолютно истощенным эмоционально и физически. Но и это не главное. Точка затягивает. Ты легко в нее «входишь», получаешь свой «информационный блок», но с трудом возвращаешься обратно. Можешь несколько часов, а то и дней ходить как в тумане, с трудом воспринимая реальность.
И вот, через некоторое время, наступает день, когда ты не можешь выйти из гороскопа. Нет времени, нет понятий «верх – низ», только ощущение движения, затягивания, словно летишь куда-то в кроличью нору, но полет этот крайне неприятный, как падение. Это скорее ощущение чьей-то чужой воли, давления. Остановить это падение можно только огромным усилием воли. Когда это произошло со мной в первый раз – я испугалась. Это не похоже на состояния, в которые впадаешь при медитации, не похоже на действие наркотиков. До сих пор помню этот страх. Но я перестала бы себя уважать, если бы на этом прекратила свои занятия. Поэтому – чистки, медитации, посты по зороастрийской системе.
Где-то через месяц мне показалось, что я пришла в себя. Решила долететь до конца, узнать, что же находится на дне колодца. Сделала несколько гороскопов. И – полет в дыру, ощущение какого-то запредельного ужаса, и абсолютная уверенность, что если не сумею остановиться, то не просто погибну или сойду с ума, а попаду куда-то, откуда уже выхода нет. Намного хуже смерти.
Сейчас я даже представить не могу, каким чудовищным усилием мне удалось затормозить. Меня словно вышвырнуло назад огромной волной на берег, время сделалось другим, растянулось и пульсировало. Я несколько дней находилась в странном пограничном состоянии – то ли сон, то ли явь… Я поняла, что больше не буду проводить подобных экспериментов. Даже при мимолетном взгляде на свои рабочие бумаги: конспекты, чертежи, расчеты, внутри меня что-то сжималось… Я приняла решение полностью оставить астрологию.
Никакого покаяния тогда не произошло. Меня просто «отвернуло» от занятий астрологией, как беременную женщину от еды. Мысли о религии носили самый общий характер – христианство казалось чем-то примитивным и мрачным (для старушек и злобных теток с неудавшейся личной жизнью), ислам вызывал ужас (как и у всех феминисток), буддизм настораживал своим ледяным холодом. В то время как личность, я представляла собой довольно жалкое зрелище с туманной доморощенной философией.
Я вспомнила о своей «гражданской» специальности, благо она оказалась весьма востребованной (у меня экономическое образование), начала работать, довольно успешно складывались карьера и личная жизнь.
Прошло лет шесть-семь. Моя жизнь была внешне абсолютно благополучна – я работала генеральным директором производственно-торговой компании, училась в аспирантуре, уже заканчивала писать диссертацию, у меня была семья, здоровый ребенок, любовь, очень интересные друзья, путешествия, хобби… Но сначала понемногу, а потом все отчетливее, стала приступами накатывать какая-то необъяснимая тоска. Я подумала, что, наверное, слишком устала, но отдых ничего не изменил. Это продолжалось довольно долго – около двух лет – приступ депрессии, потом некоторое облегчение.
Возможно, думала я, так у меня происходит «кризис среднего возраста» (хотя в 34 года вроде бы рановато), я обратилась к психологу, но это не принесло ни малейшего результата. Я продолжала работать и очень неплохо зарабатывать, у меня рос здоровый, умный ребенок, у меня были прекрасные отношения с мужем, у меня была куча друзей и приятелей… Тоска была жесточайшей и абсолютно необъяснимой. Периоды «ремиссии» становились все короче и, наконец, исчезли совсем. Ничто не радовало, жизнь казалась абсолютно бессмысленной, хотелось, чтобы поскорее все кончилось. Если бы не ребенок и пожилые родители, которым нужна была моя поддержка, я бы, наверное, ушла из жизни. Внутри меня все рыдало и корчилось от необъяснимой душевной боли.
Наконец, настало время, когда мое состояние стало совсем невыносимым. Это произошло на Рождество 2004 г. Мне сейчас очень сложно описать свое тогдашнее состояние – это не только глубочайшая депрессия, не обычная женская истерика – меня физически колотило, я срывалась в слезы по нескольку раз в день… Дни были праздничные, знакомые и друзья постоянно звонили с поздравлениями, и на одно из поздравлений я просто разрыдалась в трубку.
Звонил мой друг из Киева, и я совершенно обессиленная рассказала ему о своем кошмарном состоянии. Этот человек был глубоко верующим православным, и до того дня я постоянно отмахивалась и отшучивалась от всех его попыток «завербовать» меня в православие. Сейчас же я слушала его, просто не имея физических сил как-то спорить, да он и не пытался мне проповедовать, просто сказал фразу – как диагноз поставил – «Знаешь, а ведь это бесы тебя грызут. Иди на исповедь».
Это показалось мне такой нелепицей! Дома никого не было, муж был на работе, сын – в гостях у приятеля. Мне становилось хуже с каждым часом, я не могла найти себе места, и уже готова была сделать все, что угодно, лишь бы это хоть на минуту прекратилось. Наступал вечер, я села в машину и поехала в ближайшую церковь. Но исповедь принимают утром. Кроме того, сказали, что надо к ней готовиться (мое невежество в этих вопросах было абсолютным).
Я поехала в Лавру – то же самое, зачем-то заехала еще в несколько церквей. Мой друг звонил мне практически каждый час, пытался успокоить, поддержать… А я передвигалась по Питеру рывками – проеду несколько кварталов, встану к обочине, прорыдаюсь и дальше куда-то еду, как в бреду… Великая благодарность Господу, что я не причинила тогда никому никакого вреда, не попала в аварию, добралась как-то домой.
На следующее утро я опять поехала в церковь, но священник отказался принять мою исповедь, сказал, что с таким багажом мне надо ехать к старцам в Оптину пустынь или еще куда-нибудь в подобное место. Мой киевский друг меня всеми силами подбадривал.
Узнав об отказе священника, он буквально заставил меня попытаться еще раз в Лавре, возможно исповедоваться у кого-то из иеромонахов. И на следующий день в Лавре меня все-таки исповедовал один из священников. Не помню, что и как я ему говорила, это, наверное, был просто какой-то вопль, но он принял мою исповедь. Я смутно помню тот день, но я почувствовала, что это моя последняя надежда, и уцепилась за эту соломинку из последних сил. На следующее утро я снова приехала в Лавру. Служба уже началась, и я заметила, что помимо «обычных» священников, принимает исповедь какой-то суровый старец – он исповедовал целую стайку маленьких детей. Все окружающие относились к нему с большой почтительностью и уважением.
Я встала в очередь за маленьким мальчиком, не обращая внимания на странные взгляды присутствующих. Старец очень строго и сурово разговаривал с детьми, мелькнула мысль, что меня он, наверное, и слушать не захочет, но получилось наоборот – он внимательно выслушал мой сумбурный рассказ, как-то очень ласково задавал уточняющие вопросы и только с удивлением покачал головою, когда узнал, что вчера меня допустили к Причастию.
За всю нашу беседу он не сказал ничего необычного, ничего, что меня поразило бы или как-то по-особому отложилось в памяти, но от этого человека исходила такая особенная лучистая доброта, он так спокойно простыми словами говорил о простых вещах, так как-то по-домашнему тепло и мягко… Мне стало немного легче, хотя бы перестала мучить совесть за вчерашнее Причастие. А еще осталось ощущение, что довелось пообщаться с абсолютно светлым незаурядным человеком. Выходя из храма, я спросила, кто это был, мне ответили – духовник Александро-Невской Лавры архимандрит Елеазар.
Я ощущала страшную усталость, вышла из Лавры, села в машину, приехала домой, неудержимо тянуло в сон. Не было ощущения, что что-то произошло, что-то изменилось, не стало легче…
На следующее утро я проснулась очень поздно и почувствовала себя непривычно. Было ощущение как после окончания долгой тяжелой болезни – легкость, какая-то необычная прозрачность воздуха… А еще через некоторое время, через несколько часов все мое существо стало наполняться РАДОСТЬЮ. Я бы никогда не поверила, если бы мне кто-нибудь об этом рассказал. Это ощущение нельзя сравнить ни с одним из тех, что было у меня в жизни. Оно не зарождалось во мне, оно пришло откуда-то сверху, извне и накрыло меня теплой золотистой волной. Это был огромный ликующий поющий всепроникающий водопад любви, радости, нежности… Во мне все словно возликовало, пропиталось этими сияющими лучами… А еще я почувствовала, что в е р н у л а с ь. Что моя душа, наконец, нашла свой дом. Все, что мучило меня долгие годы, кончилось так резко и внезапно, что я сама едва могла в это поверить.
Конечно, мне бы хотелось на этом закончить свой рассказ, но очень уж это выглядело бы слащавым. Счастье и на самом деле «мне стало». Но только оно не имеет ничего общего с бодрыми рассказами обратившихся сектантов. В моей жизни не произошло никаких серьезных внешних изменений: я по-прежнему замужем, работаю, воспитываю сына, общаюсь с друзьями, так же, как и у всех, у меня бывает плохое настроение, неудачи в делах, болезни. Но я стала иной, мир перевернулся полностью. Внутренне я родилась заново, надеюсь, совсем для другой жизни.
